Я прониклась протопопом Аввакумом. Его "Житие" настолько искреннее, просто написанное и беззлобное совершенно, какой бы ад там ни описывался, что пронимает. И сразу перед глазами очень живо рисуется образ, характер, манера речи и обращения: "Посем привезли в Брацкой острог и в тюрьму кинули, соломки дали. И сидел до Филиппова поста в студеной башне; там зима в те поры живет, да бог грел и без платья! Что собачка, в соломке лежу: коли накормят, коли нет, Мышей много было, я их скуфьею бил, - и батожка не дадут дурачки! Все на брюхе лежал: спина гнила. Блох да вшей было много. Хотел на Пашкова кричать: "прости!" - да сила божия возбранила, - велено терпеть. Перевел меня в теплую избу, и я тут с аманатами и с собаками жил скован зиму всю".
И вот такая бытовая детальность, спокойное бытописание, такое беззлобие только усиливают ощущение полнейшего мрака происходящего. Так ужасно за Аввакума, а ещё так похоже на то, что я иногда замечаю в окружающих - простота и доброта, которые нельзя путать со смирением перед деспотическим, потому что в пространстве такого вот Аввакума нет деспотического, есть просто глупое, а потому злобное, есть "дурачки", нет злодеев. Есть те, кого можно пожалеть, но на кого злиться никак не возможно есть правота в высшем смысле, а потому невозможно признать неправое.